Уважаемые коллеги, добрый день!
В нашем дайджесте № 107 обращаем внимание на следующие споры:

При самостоятельном выявлении налогоплательщиком нескольких КИК и отражении их в уточненном уведомлении о КИК ответственность не снимается

Налогоплательщик не направил в установленный срок уведомление о КИК за 2016 год в отношении 5 иностранных организаций. В связи с этим налоговый орган 01.03.2018 направил ему требование о представлении пояснений в отношении одной иностранной организации.

В ответ на это требование налогоплательщик 16.03.2018 уведомил налоговый орган о том, что он не является контролирующим лицом организации с таким наименованием. При этом в тот же день он направил в налоговый орган уведомление о КИК в отношении организации с созвучным наименованием. 19.03.2018 он направил в налоговый орган уточняющее уведомление о КИК, в котором дополнительно отразил еще 4 иностранных организации.

За нарушение срока представления уведомления о КИК налогоплательщик был привлечен к ответственности по п. 1 ст. 129.6 НК РФ в виде штрафа в размере 500 000 рублей (по 100 000 руб. за каждую КИК).

Налогоплательщик указал на наличие оснований для освобождения его от ответственности в соответствии с п. 7 ст. 25.14 НК РФ, поскольку он представил уточненное уведомление при обнаружении неполноты сведений, неточностей либо ошибок в заполнении представленного уведомления.

Кроме того, он указал на наличие смягчающих ответственность обстоятельств, среди которых назвал самостоятельное выявление ошибки, несоразмерность штрафа последствиям правонарушений, а также отсутствие неблагоприятных последствий для бюджета.

Несмотря на это суд оставил штраф в силе и не стал снижать его размер. Он указал, что положения п. 7 ст. 25.14 НК РФ распространяются на случаи, когда налогоплательщиком самостоятельно выявляются и уточняются сведения в отношении КИК, которые были ранее заявлены в Уведомлении о КИК, представленном в налоговый орган.

В отношении довода о самостоятельном выявлении ошибки и представлении уточненного Уведомления о КИК как смягчающем обстоятельстве суд указал, что надлежащее исполнение обязанностей, предусмотренных НК РФ, является нормой поведения налогоплательщиков в налоговых правоотношениях и не является обстоятельством, смягчающим ответственность за совершение налогового правонарушения.

Довод о несоразмерности штрафа характеру и последствиям совершенного налогового правонарушения подлежит отклонению, поскольку размер штрафа, примененного к налогоплательщику, соответствует размеру, установленному п. 1 ст. 129.6 НК РФ.

(решение АСГМ от 24.01.2019 по делу № А40-235623/2018,
ООО "ИНФРАСТРУКТУРА ТК")


ОЦЕНКА TAXOLOGY

В течение одной январской недели Арбитражный суд города Москвы (причем в лице одной и той же судьи), опубликовав сразу 5 решений, заметно оживил тему обоснованности привлечения к ответственности по ст. 129.6 НК РФ, а также возможности снижения размера штрафов по этой статье путем учета смягчающих обстоятельств (см. тж. дела №№ А40-264248/2018, А40-229803/2018, А40-263546/2018, А40-262652/2018).

В каждом из 5 дел есть как общие, так и свои особенные моменты. В данном деле интерес представляют вопросы о том, можно ли считать уточняющим такое уведомление о КИК, в котором ранее (то есть в первоначальном уведомлении) вообще не были отражены сведения о некоторых КИК, следует ли считать уведомление в отношении таких КИК первоначальным по своему существу (даже если налогоплательщик считает его уточняющим). Суд разбирался, можно ли считать самостоятельным обнаружение ошибки (для целей учета ее в качестве смягчающего обстоятельства), если налогоплательщик представил уведомление о КИК после требования налогового органа, пусть в этом требовании была поименована лишь одна организация (да и то с другим наименованием). На первый вопрос суд фактически дает отрицательный ответ, второй вопрос также решен не в пользу налогоплательщика (хотя при таком раскладе если, условно говоря, добросовестное деятельное раскаяние налогоплательщика, раскрывшего налоговому органу информацию о неизвестных тому КИК, будет считаться всего лишь обычной нормой поведения, то вряд ли такой подход суда будет стимулировать других владельцев КИК, заранее знающих, что штраф им снижен не будет, к такому раскрытию; да и вряд ли это можно назвать обычной нормой поведения).

Как известно, применительно к исполнению обязанностей страхователей и налоговых агентов прежде и ВС РФ, и КС РФ высказывались в пользу освобождения от ответственности в случае самостоятельного уточнения со стороны налогоплательщиков как раз по мотиву стимулирования к исправлению собственных ошибок без страха ответственности. Вероятно, рассматриваемое дело может быть разрешено иначе как раз с учетом данных позиций в вышестоящих судах.

Своеобразно толкует суд и понятие «соразмерность», допуская при этом подмену понятий, поскольку соразмерность предполагает дачу оценки конкретному деянию и его последствиям, а не выход налогового органа за рамки той или иной нормы при определении размера санкции (превышение максимального размера штрафа). С учетом этих и других обстоятельств представляется, что у налогоплательщика в случае последующего обжалования данного решения АСГМ есть шансы на некоторое снижение размера штрафа.

Налогоплательщик вправе принять к вычету НДС с подарков, приобретенных для работников с целью их премирования за производственные показатели

Налогоплательщиком, осуществлявшим добычу золота, была принята производственная программа, в рамках которой он поощрил отдельных работников за высокие результаты труда. Для целей поощрения он приобрел у контрагента ТМЦ (подарки – телевизоры, смартфоны, планшеты), НДС по которым принял к вычету.

Налоговый орган признал вычет НДС неправомерным. По его мнению, отсутствует связь между операциями, облагаемыми НДС и товарно-материальными ценностями, переданными работникам в качестве премии за личный вклад в оптимизацию производственного процесса. ТМЦ приобретены не для осуществления операций, облагаемых НДС.

Суды не согласились с позицией налогового органа, указав, что расходы на поощрение передовых работников направлены на увеличение объемов добычи и реализации золота, что, в свою очередь, является облагаемой операцией для целей НДС, в связи с чем сумма налога, уплаченная при приобретении ТМЦ, обоснованно принята к налоговому вычету.

Поскольку награждение передовых работников ценными подарками в соответствии со ст. 191 Трудового кодекса РФ является одним из видов нематериальной (моральной) мотивации работника, направленной на общественное признание ценности работника и оценки его вклада в достижение высоких производственных результатов, это указывает на производственную направленность спорных операций и подтверждает право налогоплательщика (работодателя) на применение по ним налогового вычета.

При этом соответствие выставленных контрагентом налогоплательщику счетов-фактур требованиям ст. 169 НК РФ налоговым органом не оспаривается; претензий к оформлению первичных документов у него не имеется; доводов о нереальности хозяйственных операций по передаче ТМЦ работникам в рамках программы не приводится.

(постановление АС Восточно-Сибирского округа от 23.01.2019 по делу № А58-6902/2017,
АО "Полюс Алдан")

Передача функций ЕИО управляющей компании сама по себе не влечет необоснованность расходов на выплату зарплаты исполнительному директору, который одновременно выполняет иную трудовую функцию в этой компании

По итогам проверки налоговый орган пришел к выводу о неправомерном включении в состав расходов выплат в пользу исполнительного директора - Ш. Этот директор одновременно являлся работником управляющей организации налогоплательщика, поэтому расходы на оплату его труда экономически необоснованны.

При наличии Управляющей компании, которой переданы полномочия единоличного исполнительного органа, необходимость наличия в штате налогоплательщика такой должности как исполнительный директор (учитывая к тому же дублирование их функций), экономически не оправдана, действия налогоплательщика направлены на искусственное увеличение расходов. Управляющая компания осуществляла полный контроль, в том числе оперативный, над деятельностью налогоплательщика. Кроме того, Ш. по сути получает зарплату дважды, один раз – как работник налогоплательщика, второй раз – в составе вознаграждения Управляющей компании.

Суд не согласился с позицией налогового органа, отметив, в частности, что, приводя довод о том, что Ш. одновременно является работником Управляющей компании, налоговый орган не учел, что в данной организации он выполняет другие трудовые функции (отличные от тех, что он выполняет, будучи исполнительным директором налогоплательщика), поскольку в Управляющей компании он является коммерческим директором, деятельность которого распространяется на все управляемые предприятия, полномочия единоличного исполнительного органа которых переданы управляющей организации. Более того, направления деятельности коммерческого директора отличны от тех, которые относятся к компетенции исполнительного директора налогоплательщика.

Должностные обязанности исполнительного директора ориентированы на функции руководителя, специализирующегося на сосредоточении деятельности на относительно узких, специальных направлениях – организация работы и взаимодействия структурных подразделений, обеспечение выполнения положений коллективного договора, соблюдение трудовой дисциплины, норм и правил охраны труда, пожарной, экологической безопасности и др. Он не выступает от лица Управляющей компании, а действует под её руководством, подчиняясь непосредственно ее генеральному директору, а выполняемые им функции по оперативному управлению деятельностью налогоплательщика строго ограничены. Договором о передаче полномочий данные функции и задачи не предусмотрены, что исключает и делает необоснованным вывод налогового органа о дублировании функций.

Налоговый орган не вправе определять штатную структуру налогоплательщика и делать выводы о нецелесообразности или об отсутствии необходимости содержания в штате такой должности, как исполнительный директор. Доказательств ухудшения финансовых и производственных показателей налогоплательщика в связи с включением в штат единицы исполнительного директора суду не представлено.

(решение АС Белгородской области от 22.01.2019 по делу № А08-10507/2018,
ЗАО "БВК Трейд")



Отсутствие некоторых доказательств использования конкретными работниками налогоплательщика корпоративных сим-карт и своих сотовых телефонов в служебных целях не стало препятствием для признания расходов на связь экономически обоснованными

Между налогоплательщиком и оператором связи заключены договоры на оказание услуг сети сотовой радиотелефонной связи «Билайн», во исполнение которых налогоплательщику предоставлены сим-карты на 18 номеров. Согласно представленным приложениям к счетам на оплату услуг сотовой связи, помимо предоставленных номеров учтены 10 номеров телефонов, на которые отсутствуют дополнительные соглашения.

Ввиду непредставления доказательств использования работниками налогоплательщика 28 телефонных номеров в производственных целях, налоговым органом сделан вывод о неправомерном учете в составе расходов затрат на оплату услуг сотовой связи. Отсутствуют должностные инструкции работников, подтверждающие производственный характер использования услуг сотовой связи, документы о передаче сим-карт работникам, установлено отсутствие на балансе общества в проверяемый период сотовых телефонов, отсутствие договоров аренды личных сотовых телефонов работников, количество сим-карт превышает перечень работников, которым необходима сотовая связь. Поэтому заявленные расходы на сотовую связь экономически не обоснованы и не подтверждают производственный характер затрат.

Суды не согласились с позицией налогового органа. Отсутствие на балансе налогоплательщика сотовых телефонов не может свидетельствовать о необоснованности затрат на оплату услуг связи, поскольку предметом заключенных с оператором связи договоров является оказание услуг сотовой связи, а не предоставление телефонных аппаратов. Налогоплательщиком предоставлены работникам сим-карты для получения услуг сотовой связи, размещение же работниками сим-карт в личные телефоны не является противоправным поведением или нарушением закона. Поскольку налогоплательщик не арендовал телефонные аппараты своих сотрудников, договоры аренды не заключались, приказы на использование личных телефонов сотрудников не издавались.

Доводы налогового органа о невозможности определения работников, которым передавались сим-карты, не свидетельствует о неправомерном поведении налогоплательщика. Так, заказчиком услуг сотовой связи выступал непосредственно сам налогоплательщик, а не его работники, вследствие чего установление конкретных лиц, использовавших сим-карту, не является обязательным условием получения налоговой выгоды.

Превышение количества выданных сим-карт над количеством номеров, отраженным в договорах, также не является доказательством обоснованности выводов налогового органа. Данное обстоятельство может быть обусловлено заменой сим-карт (номеров телефонов) либо изменением технических параметров аппаратов телефонной связи, в которой устанавливаются сим-карты. При этом фактическое использование всех 28 сим-карт налоговым органом не исследовалось.

(постановление АС Поволжского округа от 22.01.2019 по делу № А65-1196/2018,
ООО "СоюзХимТрейд")

Отсутствие в первичных документах отдельного показателя стоимости предоставляемого гостиницей питания (для команидированных работников) свидетельствует об отсутствии оснований для удержания НДФЛ с его стоимости

Организация направляла своих работников в командировки, где работники пользовались услугами гостиниц.

В ходе проверки налоговый орган пришел к выводу о том, что организация не выполнила обязанность налогового агента по удержанию и перечислению в бюджет НДФЛ со стоимости питания, включенного в стоимость проживания командированных работников общества в гостинице.

В подтверждение своей позиции налоговый орган ссылался на получение в ходе налоговой проверки от гостиниц счетов, в которых отдельной строкой выделена стоимость питания, а также на их прайс-листы.

Между тем работники организации представили в качестве доказательств понесенных расходов по найму жилого помещения (проживание в гостинице) вместе с авансовыми отчетами документы, счета на проживание в гостинице, в которых указана только стоимость проживания, без выделения стоимости питания.

Рассматривая спор в пользу организации, суды исходили из того, что прайс-листы не являются первичными документами, поэтому не могут быть приняты к учету.

Относительно полученных налоговым органом от гостиниц счетов, в которых отдельной строкой выделена стоимость питания, суды отметили, что достоверность первичной документации, имеющейся у организации представленной к проверке, налоговым органом не опровергнута, доказательства внесения в них исправлений в установленном порядке от лица гостиниц налоговым органом не представлены.

Поскольку документы, предъявленные в подтверждение понесенных расходов, связанных с проживанием вне постоянного места жительства соответствуют требованиям Закона о бухгалтерском учете, то не имелось оснований для вывода о недостоверности содержащихся в них сведений.

(постановление АС Северо-Западного округа от 31.01.2019 по делу № А44-12050/2017,
АО "123 авиационный ремонтный завод")

Суд отказал в применении инвестиционной льготы по мотиву формальной невозможности ее применения в проверяемом периоде из-за сдачи в аренду незначительной части льготируемого имущества

Налогоплательщик в проверяемом периоде (2013-2015 гг.) применял инвестиционную льготу по налогу на имущество, предусмотренную региональным законом «О налоге на имущество организаций».

Льгота предоставлялась в отношении имущества инвесторов, за исключением имущества, передаваемого полностью или частично в аренду, безвозмездное пользование, доверительное управление, владение, пользование или распоряжение.

Налоговый орган пришел к выводу о неправомерном применении освобождения по налогу на имущество в соответствии с региональным законодательством в отношении ряда объектов (зданий), поскольку налогоплательщиком в проверяемом периоде были заключены договоры аренды с третьим лицом, согласно которым ему предоставлены в пользование нежилые помещения в принадлежащих налогоплательщику зданиях, а также части асфальтированных площадок.

Суд первой инстанции не согласился с выводом налогового органа, указав, что гражданское законодательство предусматривает, что нежилое помещение является самостоятельной вещью, отдельным видом недвижимого имущества, отличным от здания. В данном случае объектом аренды по данным договорам являются нежилые помещения, которые являются иными вещами по отношению к спорным зданиям (независимо от того, что располагаются в них).

Кроме того, экономическое содержание договорных отношений налогоплательщика с третьим лицом заключается не столько в арендных отношениях, сколько в создании необходимых условий для обеспечения исполнения сторонами дилерского договора в части создания на территории завода центра обработки заказов на ремонт продукции налогоплательщика. Размещение же на заводе такого центра соответствует основному назначению объектов, созданных в рамках реализации инвестиционных проектов.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции в указанной части и удовлетворил жалобу налогового органа.

При этом апелляционный суд отклонил довод налогоплательщика о том, что предоставленное в аренду имущество по площади несоизмеримо с объемом и площадью объектов, используемых самим инвестором, подчеркнув, что в силу прямого указания регионального закона льгота предоставляется по имуществу инвесторов, за исключением имущества, передаваемого полностью или частично в аренду, безвозмездное пользование, доверительное управление, владение, пользование или распоряжение.

Лишь впоследствии региональным законодателем были внесены поправки о том, что с 01.01.2016 при предоставлении Инвестором в аренду объектов созданных в ходе реализации инвестиционного проекта площадь которых составляет не более 20% от общей площади объекта, налог на имущество подлежит исчислению и уплате по пониженной ставке. Вместе с тем, налоговым органом произведено доначисление налога на имущество за период 2013 – 2015 гг., в связи с чем на указанные правоотношения действие уточненного закона не распространяется.

(постановление 13 ААС от 22.01.2019 по делу № А56-105434/2017,
АО "Вольво Восток")